Защита граждан от преступности: обязанность государства или самих граждан и их представителей?
Тема выступления взята неспроста: кардинальное реформирование уголовного законодательства, ориентированное на повышение его эффективности, с очевидностью на сегодняшний момент показывает логическое противоречие в содержательном и сущностном статусе адвоката представителя потерпевшего.
С одной стороны, учитывая важность института защиты прав потерпевших, как первоочередной задачи в назначении уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ), сам факт его существования вполне объясним и понятен и не требует каких-либо специальных научных исследований.
С другой стороны, четко выстроенный комплекс конституционного статуса человека и гражданина РФ, провозглашенного высшей ценностью государства, защита которого является его обязанностью, также как и сама суть государства, как территориального публично-правового союза, функциональной задачей которого является защита его населения от внутренних и внешних угроз, сразу диссонируют с идеей делегирования, а в некоторых случаях фактически возложения государством бремени защиты прав потерпевших на них самих. И дело не только в необычности и новизне данного законоположения, способного породить недоумение, например, у гражданина Соединенных Штатов Америки, которому и в голову не придет, что защита его от преступления может быть возложена на него самого или его представителя.
На мой взгляд, проблема здесь не только и не столько в различии в правовых системах, сколько в неспособности, а иногда в нежелании государства в реализации прав потерпевшего в уголовном процессе, что и порождает перекладывание этой функции на адвокатов и юристов. Такая на первый взгляд прогрессивная задумка законодателя на практике приводит к тому, что государство, фактически уклоняется от своей функции защиты своих граждан, что крайне неблагоприятно сказывается на нашем социуме. Мы постоянно сталкиваемся с многочисленными негативными явлениями в нашей судебной и правоохранительной системах, где годами расследуются уголовные дела, нередко сопряженные с годами предшествующей доследственной проверки, а затем не менее затяжными судебными процессами. Получат ли потерпевшие при таком подходе должной справедливости, даже с учетом принятого законодательного требования о разумном сроке рассмотрения дела, сомневаюсь. И я говорю лишь о вершине айсберга - процессуальных проволочках.
А как быть, если права потерпевших нарушаются непосредственно самим государством, что вызывает необходимость обращения в иные судебные органы, в том числе в ЕСПЧ, как последнее дело матерей Беслана. Как быть в случаях, когда преступления не раскрываются должным образом, как того требует закон. Как доказать, что органы правосудия и предварительного следствия не выполнили свои функциональные задачи. В лабиринтах власти уже много лет блуждают многочисленные законы о правах потерпевших, но они лишь ходят, а пока прокуратуры и следствия не наделены исключительной функцией представления потерпевших. Соответственно нет и ответственности государства за такого рода нарушения и нам адвокатам приходится эту функцию восполнять.
Каким же образом это делать, и здесь ответ лишь один, выполнять все те же функции, которыми наделено государство, и я говорю о проведении полноценных адвокатских расследований, придании каждому полученному адвокатом доказательству соответствующего статуса, начиная с объяснения. Бесспорно, здесь должны быть закреплены и определенные обязанности за адвокатом. Данные возможности имеются в законодательстве различных стран, включая проведения допросов, но это функция достижима лишь тогда, когда адвокатура станет частью судебной системы, а пока это невозможно. Когда это случится следователь уже не сможет с такой легкостью интерпретировать по-своему результаты адвокатских расследований, а адвокаты обретут возможность наравне со следователями проводить доследственную проверку (почему участковому можно, а нам нельзя) и инициировать возбуждение уголовного дела перед прокурором, минуя все эти унизительные процедуры получения отказных материалов, вынесенных участковыми, по делам о многомиллионных мошенничествах.
Я приведу лишь примеры из практики. Дело по мошенничеству системно отстаивалось с 2012 года и окончилось приговором лишь в 2016 году, а причина постоянные сомнения следствия в квалификации, в размере ущерба, в представляемых потерпевшими фактах. Между тем, суда хватило трех месяцев, чтобы вынести суровый, но справедливый приговор. Мы добились сокращения сроков судебного следствия и судьи стали более разумны в части возможного их нарушения, а вот следователи по-прежнему относятся к этому достаточно вольно, в том числе и по причине лишения прокурора функции контроля за сроками следствия и передаче его – руководителю следственного органа.
Государство обязано быть нацелено на скорейшее отправление правосудия и достижения главной цели наказания справедливости и неотвратимости, и адвокатура, на мой взгляд, готова помочь, но наличие ничтожно малого инструментария не позволяет нам это эффективно реализовать.
Автор: Денис Пучков, кандидат юридических наук, адвокат, управляющий партнер Puchkov&Partners